Ещё один вариант перевода.
___________________________
Жасинту и я, Жозе Фернандеш, познакомились и подружились в Латинском квартале в Париже, куда меня отправил учиться мой добрый дядюшка Афонсу Фернандеш Лорена де Норонья и Санде.
Как раз в ту пору Жасинту и проникся идеей, что "человек в высшей степени счастлив лишь тогда, когда в высшей степени культурен". А под культурным человеком мой товарищ понимал того, кто, пополняя свой умственный багаж знаниями, которыми располагает цивилизация, становится несравненным Адамом, почти всемогущим, почти всеведущим, к услугам которого все удовольствия и блага прогресса, какие только могли предложить в 1875 году власть и наука.
Для Жасинту, надо заметить, это положение не являлось метафизическим, но представляло собой правило, в полной мере осуществимое и практическое. Оно определяло его поведение, по нему строилась жизнь. И уже в ту пору, в соответствии с этим убеждением, он запасся Малой Энциклопедией Универсальных Знаний в семьдесят пять томов и установил на крыше 202-го дома телескоп.
Совершенно естественно, что понятие культуры для Жасинту было неотделимо от образа города со всеми его величественными учреждениями, надёжно функционирующими как единый организм.
- Уверяю тебя, Зе Фернандеш, существует только город! Только город!
И после добавлял, что лишь город даёт ему столь необходимое в этой жизни чувство людской солидарности.
Под впечатлением от его слов я бормотал про себя:
- Ну и ну! Черт меня возьми!
Наоборот, в деревне, посреди бессознательной и бесстрастной природы, он дрожал от страха, ясно осознавая свою хрупкость и одиночество. Он терялся в этом чуждом для него мире.
Кроме того, на природе он остро ощущал унизительную бесполезность всех своих умственных способностей и нравственных качеств. Чего ради, среди растений и животных, быть гением или святым?
