alek.zander » Пт май 20, 2016 12:24
А можно из старого?
Как я переводил на конкурс
Кому как, а мне весной нравится вписываться в конкурсы переводов. Не стал исключением и год нонешний. Скачал я конкурсный текст и офигел. Половины слов мой Ворд не знает. Не, я, канешна, щитаю себя поумнее Ворда, но начало, согласитесь, многообещающее. Зато фамилию автора Ворд не подчеркнул. Что насторожило. Ибо быстренький экскурс в интернеты показал, что в интернетах автор неизвестен. «Шютка такой» подумал я. «Ашипка такой» подсказала интуиция. Ну что ж, на интуиции и поедем.
Итак, Марио Пратези (Миша Протасов), отрывок «Отец Анахлет из Капраролы».
La campana del convento mandava, per la valle ridente al sole, un lungo suono armonioso.
Колокол монастыря посылал... Ага... по долине смеющейся под солнцем...Так так... длинный звук гармоничный. Так и вижу кислые морды жюри. Гармонично посылающие. Смеясь под солнцем.
По умиротворённой под солнцем долине разносился протяжный мелодичный звон монастырского колокола.
Un giorno volli salire a vederla, lassú pendente dal nero arco del campanile, in faccia a que’ poggi lontani e cupi, e sotto biondi e floridi seminati e meste solitudini.
В один день захотел подняться посмотреть на него (послать купить выпить, сплошные инфинитивы, это так по-рюсски) там, наверху, болтающийся из чёрной арки колокольни, в лицо тем холмам, далёким и мрачным, и внизу блондинистые и цветущие посевы и мрачные одиночества.
Ну хорошо, однажды. Но вот это «захотел» оно того не того. Из последующего текста совершенно ясно, что мужик сказал – мужик сделал. В смысле поднялся. И, стало быть, увидел. Факт свершился. Poggi – это холмы или горы с округлой вершиной. Почему-то я себе островерхих холмов и не представляю. Кстати, итальянский холм имеет высоту до 500 метров. А русский – до 200. Русский холм с круглой или плоской верхушкой называется сопка. Нехай сопка. Разберёмся и с блондинистыми посевами (ясен пень, не картошка там посажена и не виноград). Но вот эти meste solitudini меня снесли.
Мне пришло в голову забраться на колокольню: я увидел свисающий из чёрного проёма колокол, обращённый к далёким мрачным сопкам, а внизу – ухоженные янтарные пашни да унылые пустыни.
Quantunque grandissima, era di sí elegante e svelta rotondità, che pareva fatta col fiato, e la fregiavano in giro varie figure di tonsurati fraticelli coll’aureola.
Дальше – больше. Не смотря на то, что он был такой большой (9 слов и запятая против 2 в оригинале. Это заявка на победу, да.) он был такой элегантный (чортов ложный друг) и стройный округлый (это, вообще, как???) что казался сделанным дыханием, и его украшали там и сям (слог то какой!) разные фигурки с постриганными братушками с ореолами. Нда-а... Вы не знаете, как называются разные части колокола? Почему? А как называется проплешина, выстриженная на монашеских головах, тоже нет? Монахов не видели? Все – в гугель!
Даром что огромный, утончённые изгибы его были настолько изящны, что, казалось, был он выдут стеклодувами; по поясу же украшали его фигурки с ореолом над головами с оброснением.
Vi battei sopra con l’ugna, e negli orecchi mi ronzò una nota sommessa ma pur sonora che lasciò nell’aria come un sospiro.
По нему я постучал ногтем (ugna – unghia, вам не встречалось старославянское название ногтевой пластины? Жаль. Стукнул? Побарабанил? Почему не костяшками? Не монеткой? Ключом?) и в ушах у меня зазвенела одна маленькая, но гордая... тьфу ты, глухая, но всё же звонкая нота, которая оставила в воздухе как дыхание. Оставила что??? Оставил кто кого? Куда делось дополнение? Глухая, но звонкая? Мы дошли только до пятого предложения, я уже лыка не вяжу. Между прочим, как только мне попался под руки колокол – а случай не заставил себя долго ждать, на колокольне в Пизе их было аж семь штук – я въерепенил по нему «ногтевой пластиной» для проверки. Ну да. Всё именно так:
Я стукнул по нему ногтем, и в воздухе поплыл звон мягкой, но звучной ноты, словно колокол вздохнул.
– Chi ne fu il gettatore? – domandai a padre Anacleto.
Con le gote pezzate da un rosso vivo, e la bianchezza dell'abito, dei capelli e dell’incarnato, padre Anacleto, in quel po’ di sole che lo feriva dall'arco, rammentava i gigli aggiunti alle rose: i suoi occhi pigri, e non bene aperti, spiravano una gaudiosa e serafica ingenuità, ma, con essa, una rigida increspatura, tra ciglio e ciglio, dava alla sua calva e rotonda fronte, e al suo pingue viso, un’espressione d’autorità permalosa, e quasi di superbiuola sprezzante.
Gote… bianchezza dei capelli… incarnato…(цвет кожи. Ну нет такого слова в русских языках) po’ di sole… feriva… occhi pigri… increspatura tra ciglio e ciglio… (а вот здесь поподробнее. Морщина - продольная или поперечная? От брови до брови, от уха до уха, или промеж?) calva e rotonda fronte (лоб он всегда сука лысый, других не бывает)... pingue… (жирное и сальное, фу, какая мерзость) permalosa superbiuola sprezzante – и, до кучи, – albagie из следующего предложения. В чём ходят монахи? Occhi pigri – это (я сейчас один умный вещь скажу, только не обижайся) амблиопия. Очками не корректируется. Подслеповатые? Не, не то. Ладно, проехали.
Те немногие лучи, что падали из-под арки на отца Анахлета, превращали алые пятна ланит и белоснежные рясу, волосы и кожу в лилии, перемешанные с розами; его усталые полуприкрытые глаза дышали ликующей ангельской наивностью, но, при этом, жёсткая складка меж бровей придавала его оголённому и округлому лбу, да и всему лоснящемуся лицу, выражение гордой властности, чуть ли не презрительной спеси.
...Или всё-таки щёк?
Всё, сдаюсь. Возвращаюсь к милым сердцу инструкциям да руководствам пользователя.