vlady » Ср фев 29, 2012 21:43
(Окончание)
Сердобольная сотрудница БП средних лет на прощанье сказала переводчику: «Вы уж там берегите себя». Как в воду глядела. Или же что-то знала. Сразу после инструктажа по технике безопасности его спросили размер противогаза, затем предложили на выбор один из имевшихся. Переводчик умел пользоваться противогазом: в молодости ему довелось вместе с сослуживцами заходить в сооружение наподобие теплицы и по команде «Газы!» быстро натягивать противогаз. Те, кто замешкался, начинали кашлять, т.к. в «теплицу» подавали отравляющее вещество (то ли «зарин», то ли «зоман»), правда, не летальной концентрации. Мог ли переводчик подумать, что выработанные тогда навыки могут пригодиться и в мирное время, причем человеку такой мирной профессии ... Ну а сумка противогаза заменила переводчику барсетку: в ней он носил самые необходимые для работы вещи: сигареты, зажигалку, блокнот.
Впрочем, противогазом за время работы воспользоваться не довелось, а вот воспрепятствовать тушению пожара, вступив в конфликт с всемогущим ведомством Шойгу, пришлось, о чем и предполагалось рассказать с самого начала. Дело было так.
Завершился ремонт, предстояли испытания турбины. Переводчик вместе с японцем, операторами, руководством находились в помещении, которое чем-то напоминало БЩУ АЭС, правда приборов, датчиков и т.д. было меньше. На мониторах можно было видеть машзал, турбину, а также параметры, важнейшими из которых были скорость вращения, температура и уровень вибрации.
В какой-то момент раздался (грубо конечно написано, но так оно и было) чей-то вопль: «Пожар, пожар!!!», который дружно подхватили почти все присутствующие. Перевести это слово японцу переводчик не успел: тот, видимо, сам все понял, подскочил к кнопке аварийного останова турбины, нажал ее и, на ходу надевая каску, рванулся в направлении машзала (и куда делась его флегматичность?) Переводчик зачем-то рванулся за ним (вот оно, проклятое советское воспитание, вот оно, влияние книг про пионеров-героев), перепрыгивая через две ступеньки ведущей к машзалу лестницы и забыв о возрасте, весе, рекомендациях врачей, предостережениях жены.
В машзале рабочие тушили загоревшуюся футеровку огнетушителями, а японец кричал что-то командиру пожарного расчета (и куда делся слегка раздражавший переводчика тихий, вкрадчивый голос японца?) Огнеборцы же быстро разматывали пожарные рукава и крепили к ним огромные (выходным диаметром 70-80 см) раструбы. По правилам при подобных испытаниях должен присутствовать пожарный расчет с машиной.
Увидев переводчика, японец явно обрадовался, задал через него несколько вопросов командиру.
- Чем будете тушить, водой?
- Нет, пеной зальем.
- Где пена? Ее температура?
- А вон, в машине на улице. А температура, надо понимать, ниже нуля.
Японец четко и лаконично разъяснил суть проблемы: пожар локальный, признаков распространения нет, потушить его можно огнетушителями, использование холодной пены приведет к нарушению геометрии турбины, и она окончательно выйдет из строя (и куда делось его косноязычие и слегка раздражавшее порой многословие?)
Глядя на японца, преобразился и переводчик. Постаравшись придать своему добродушному лицу максимально возможное строгое выражение, он скомандовал командиру расчета: «Отставить пенотушение, пожар тушить штатными средствами!» (и как он, теперь сугубо гражданский человек, смог выдать поставленным голосом такую тираду?) Что больше повлияло на командира, переводчик не знает (то ли его возраст, то ли белая как у начальства каска, то ли гражданская, без спецовки, одежда, то ли умение «говорить по-китайски»), но последний послушно и слово в слово передал расчету услышанную команду, сам же, отойдя в сторону, с кем-то связался по рации, а затем передал трубку трансмиттера переводчику. Злой голос на том конце спросил, кто приказал прекратить тушение пожара, заставил переводчика представиться. На что последний ответил: «Зам. Генерального директора по безопасности эксплуатации оборудования Иванов». В трубке послышалось: «Что-то не слышал о таком, ладно, разберемся, пожар локализован?»
Глядя на то, как расчет тушит огнетушителями тлеющую футеровку трубной обвязки, переводчик неожиданно вспомнил песню на английском языке, которую последний раз слышал в далеком детстве, причем частично в собственном исполнении. Песня стала своего рода интермедией в каком-то представлении старшеклассников на английском языке. Партитуру разложили на три голоса. Первым голосом стал отличник Сережа. Ему досталось роль «глашатого» (дикторов ТВ тогда еще не было), который информировал публику о происшествии, повторяя красивым «набатным» басом: «London's burning, London's burning!». Другой мальчик по имени Боря с несомненными вокальными данными пел (или кричал), изображая отдававшего команды брандмайора: « Fetch the engine, fetch the engine!! Pour on water, pour on water!!»
Переводчику и двум его друзьям, таким же в то время оболтусам, а также девочке Лене, которая громче всех визжала, когда ее пугали червяком или лягушкой, досталась драматическая «ариоза» толпы зевак, которая должна была орать: «Fire, fire!!! Fire, fire!!!»
Зрителям больше всего понравилась интермедия и, в первую очередь, исполнявшаяся «третьим голосом» «ариоза»: переводчик с друзьями так старательно кричал: «Fire, fire!!! Fire, fire!!!» , что слова первого и второго голосов зрителям разобрать так и не удалось.
Утром следующего дня по пути на планерку японец спросил переводчика: «А что все закричали, когда увидели на мониторе пламя?» «Кадзи да ё!» - перевел слово «пожар» с тремя восклицательными знаками переводчик, поняв, что накануне он явно переоценил уровень сообразительности японца. А на планерке японец набросился на руководство предприятия: «Как можно проводить испытания, не имея строгого плана действий? Кто-то же конкретно должен был отвечать за нажатие аварийной кнопки, не дожидаясь перехода турбины на работу «вразнос» и раздувания пожара?!»
«Эх вы, «кадзи да ё», - с сарказмом добавил японец. Фразу «кадзи да ё» переводчик почему-то перевел не на русский («Пожар, пожар!»), а на английский («Fire, fire!») и опять же, неизвестно почему, улыбнулся.