https://www.facebook.com/543716686/post ... 189561687/
Переводчик Тони Роббинса: «Он дал напор, и меня понесло»
https://4td.fm/article/perevodchik-toni ... a-poneslo/
Приезд Тони Роббинса в Москву, как бы к нему ни относились, продемонстрировал, насколько духоподъемными могут быть идеи развития и стремления к цели. Донести эти эмоции до российского зрителя бизнес-коучу помогла команда переводчиков-синхронистов. Один из них, Виктор Козырев, рассказал ЧТД о своих впечатлениях от шоу и о секретах эмоционального, но точного перевода.
В интернете под видео, где вы работаете, много восторженных отзывов. Вы так экспрессивно переводили Тони Роббинса...
Это тяжело, постоянное напряжение. На одном из мероприятий Тони в Лондоне меня спросили: «Как вы это повторяете? Тони идет волной на сцене, и вы за ним в кабинке». А я как садовый шланг: дал докладчик большой напор, и меня понесло. Тони — насос, а я шланг, и через меня все проходит.
После таких мероприятий домой просто приходишь и падаешь. Причем мозг продолжает работать, спать не можешь, только через сутки можно восстановиться. В конце концов все равно засыпаешь, куда деваться.
Вообще у нас незаметная профессия, и видео про свою работу мы выложили впервые, не думали, что оно так разойдется. В кадре прыгали исключительно ради видео. А эмоции во время перевода — мы так работаем, это обычное дело.
Как вы стали голосом Тони Роббинса?
Я уже сотрудничал с организаторами его выступления, Григорием Аветовым и Гилом Петерсилом. Гил был первым, кто начал возить русские группы на выступления Роббинса. Так что нас уже знали, поэтому и позвали. Роббинса я перевожу уже лет пять.
Вам ставили требования по уровню эмоций?
В данной ситуации мы должны были максимально раскрепоститься. Эту задачу мы поставили себе сами, нас же нанимали как профессионалов. У Тони очень эмоциональная подача, ее нужно передать и донести до аудитории. У зрителя не должно быть диссонанса. Он видит человека на сцене, надевает наушники, и там должно быть ровно то, что на сцене.
Вас было трое, ничего, что одного человека переводят разные люди?
Это незначительный фактор. Мы меняемся каждые полчаса, иначе не выдержим. Перед началом мероприятия нарисовали график, каждый знал свое время. Никаких тезисов на бумажке у нас не было, мы вместе с коллегами Андреем Швайгертом и Константином Ленных сидели под трибунами, перед нами был только монитор с видеопотоком того, что происходит на сцене. С переводом сложностей не было.
Тони часто использует терминологию маркетинга: как правильно продавать, как правильно общаться с клиентом, бизнес-термины. У него нет ничего глубокого, все поверхностно и легко.
Его в этом и упрекают, называя мошенником: выдает людям прописные истины за огромные деньги.
90% всех тренеров личностного роста говорят банальности. Иногда нам нужно их слышать, эти библейские по сути истины: «не укради», «не убий». Учителя это и повторяют. Мошенник — это тот, кто обещал одно, а дал другое. Люди все взрослые и заранее знают, кто такой Тони Роббинс, они заплатили, пришли и представляют себе примерно, что он им скажет.
«Ты становишься его тенью»
Как вы начинаете работать и настраиваетесь на человека?
Ты садишься в кабину, надеваешь наушники, смотришь на докладчика, у тебя с ним налаживается аудиальный и визуальный контакт. Стараешься поймать его волну. Из теории коммуникации мы знаем, что 80% информации воспринимается невербально.
Соответственно, наша работа — передавать не только вербальную информацию, но и мимику, и интонации, и тембр голоса: где-то писклявым голосом сказал, где-то понизил, стандартные театральные техники.
Вас же не видит никто.
А это неважно. Если вы по телефону разговариваете, то слышите, когда человек говорит сурово, а когда с улыбкой. Это все слышно.
Один человек может монотонно переводить конференцию таким «бубубу», а другой переводит эмоции. Все зависит от типа мероприятия. Если это связано с бизнес-развитием, то эмоция необходима.
А если выступает политический деятель, то лучше так: он «бубубу» — и ты «бубубу». Скажем, на Петербургском экономическом форуме лицедейством заниматься не будешь.
Получается, вы становитесь двойником своего докладчика?
Да, в этот момент вживаешься в него, это своего рода лицедейство. В английском есть термин «shadowing», то есть ты становишься его тенью.
Бывает, тенью кого-то становиться совсем не хочется. Однажды я переводил одного «духовного гуру», и возникло ощущение, что внутри бродят темные духовные материи.
Так тяжело было! Я это мероприятие перевел, а потом заказчикам сказал, что следующее его выступление в Китае переводить не буду. Я избирательно подхожу к тому, что через меня проходит.
А если вы стоите между людьми, которые ругаются каждый на своем языке? Все дословно переводите?
Если люди ссорятся, надо искать синонимы не грубые, не уничижительные. Хотя у меня была ситуация, когда мат было невозможно не перевести. Я работал в Procter and Gamble переводчиком руководителя проектного отдела. Однажды мы зашли в цех, где устанавливали оборудование, а подрядчики накосячили. Он раз — и английским матом на подрядчика. А бригадир тоже мужик такой нормальный, по-русски матом ему отвечает. Здесь сложно не перевести мат, потому что они оба понимают, что друг другу не комплименты говорят. И я переводил, искал синонимические модели.
Подрядчик сказал: «Да пошел ты!», ну и я повторяю: «Да пошел ты!». А этот отвечает: «Ах, да пошел я? Тогда другого подрядчика найду. И тогда пойдешь ты!» Я снова перевожу.
Подрядчик голову чешет: «Ну ладно, давайте посмотрим, что там по чертежам менять надо». А если смягчить эмоциональный взрыв заказчика, подрядчик подумает, что и так сойдет, и оставит завод без оборудования.
А если бы Хрущев говорил по-английски, а вы переводили, вы бы тоже ботинком стучали?
Ну не ботинком, но рукой бы хлопнул по столу.
«Дедушка кашляет в микрофон что-то про индийское кино»
Как вам удается концентрироваться?
Мантр мы не читаем и медитаций не делаем. Почему наушники надеваем? Чтобы обрубить все внешние звуковые шумы. Когда только начинаешь, надо научиться «расслышать» самого себя.
Даже когда ты переводишь в наушниках, твой голос внутри все равно звучит, и тебе нужно отключиться, сконцентрироваться на голосе докладчика.
Но себя иногда тоже нужно послушать, поэтому я одно ушко приспускаю, чтобы себя слышать, а второе плотно держу, чтобы четко слышать докладчика.
Допускаются ли все же паузы в синхронном переводе? Как предугадать, куда дальше пойдет мысль говорящего?
Запаздывание может быть 2-3 секунды максимум, потому что если дольше, отстанешь и потеряешь мысль. Докладчик на сцене даже не знает о твоем существовании. Он продолжает говорить, темп речи бывает очень быстрый, и если ты где-то сбился на долю секунды — потерял одну мысль, следующую не поймал — все, ступор.
Когда я только начинал, у меня были такие ступоры. На пару секунд отвлекся, и дальше не можешь слова сказать. Поэтому мы работаем парами или тройками. Коллега может переключить пульт на себя, и вперед.
Будущим синхронистам преподают предмет «вероятностное прогнозирование». Дело в том, что все люди говорят и мыслят шаблонно.
Неважно, сколько они книжек прочитали, когда они находятся в диалоге с другим человеком, автоматически упрощают речь. Задача переводчика — знать максимальное количество этих шаблонов на своем языке и на языке перевода. Все.
И если вы засекли начало шаблона, то легко закончите фразу?
Да. Так примерно все и работает. Побочный эффект работы — на своем родном языке общаешься с человеком, он начинает предложение, а ты уже знаешь, чем закончит. Он еще не договорил, а ты ему: «Все, я тебя уже понял, можешь не продолжать».
В обычной жизни мозг синхрониста иногда мешает. Сидишь на даче с друзьями, кружка пива, кто-то вспомнил: «А вот недавно нефтяной танкер бабахнул». А ты: «Танкер? Так вот...» И так углубился в тему, очнулся, все кричат: «Все, Витек, стой! Нам не нужно этих деталей! Не надо так глубоко копать!»
Говорят, синхронист — одна из самых стрессовых профессий?
Да, это большая умственная нагрузка, дело может кончиться инсультом, лучше не перегружаться. По норме ООН переводчики работают 20 минут, 40 отдыхают. У нас стандарт 30 минут. Лет пять назад у меня был период, когда я соглашался работать в одиночку. И через месяц такой интенсивной нагрузки у меня случился гипертонический криз, я две недели под капельницами лежал.
Синхронный перевод — это сложный когнитивный процесс. Ты не просто должен услышать человека, а понять, что он говорит, разложить в мозгу и мгновенно передать на другом языке. И все это за доли секунды.
Я читал, что работа синхрониста по нагрузке даже сложнее, чем работа летчика-испытателя.
Какой самый стрессовый перевод у вас был?
В 1997 году я работал переводчиком пресс-атташе посольства Индии. Открылся 20-й Международный московский кинофестиваль. Там была ретроспектива индийского кино, пригласили целую делегацию из Болливуда. На этом мероприятии должны были работать внештатные переводчики. И в день мероприятия мне звонят из Дома Ханжонкова: «Виктор, срочно сюда, Леночка заболела».
Я выхожу на сцену и понимаю, почему Леночка заболела. Глава индийской делегации — один из семьи Капуров, создателей Болливуда, пожилой человек с проблемами речи.
Индийский акцент сам по себе очень сложный для перевода. Дедушка начинает кашлять и шепелявить, непонятно ни одного слова. Я понял, что влип. Стою на сцене вместе с ним, передо мной весь цвет нашего кинематографа, Абдулов в первом ряду сидит. А дедушка кашляет в микрофон что-то про индийское кино.
Буквально накануне я переводил много пресс-материалов как раз по этому мероприятию. Это меня спасло. Я рассказал все, что знал про индийское кино. Это был очень художественный перевод. Большего выброса адреналина у меня никогда не было. Ко мне потом подошел пресс-атташе и спросил: «Виктор, как ты это перевел? Я и сам не понял ни одного слова!»
«Я перевел Спилберга и понял, что это будет моей профессией»
Когда вы переводили Спилберга в 1994 году, это была первая серьезная работа?
Это был первый серьезный перевод, когда я сел в кабину. До этого я переводил проповедников, которые приезжали в Россию и кричали со сцены: «Покайтесь!» А потом я поехал учиться в США и подрабатывал переводами.
И в Денвере меня пригласили переводить показ фильма «Список Шиндлера» и вступление режиссера перед ним. Я даже не знал, что это будет Спилберг.
Это был показ в русско-еврейском сообществе, на фильм, кажется, даже пришли выросшие дети, которых спас Шиндлер. Я перевел пятиминутную речь Спилберга, а потом весь фильм по английскому сценарному листу. Именно тогда я понял, что буду развиваться как переводчик-синхронист. Я подумал: если эта профессия дает возможность работать с такими людьми, то мне это интересно.
А профессиональные мечты у синхрониста есть? Хочу перевести королеву Елизавету, допустим.
Уже давно такого нет. Если только перевести какую-то тематику, которую не переводил. Хотя иногда кажется, что я переводил все. К каждой тематике готовишься как к экзамену, сидишь, ночами зубришь, составляешь глоссарий терминов, приходишь на мероприятие и надеешься, что докладчики будут использовать эти термины.
Допустим, переводишь черную металлургию, а там начинают обсуждать прокат листа, ссылаться на материаловедение, свойства того или другого типа металла. Все это надо перевести.
У вас нет специального образования. Вам это не мешает?
Лингвистического нет. Первое — Киевский техникум радиоэлектроники, потом я в протестантском колледже учился, и потом в МосГу на рекламе и маркетинге. Многие из моих коллег не имеют профессионального лингвистического образования. Я знаю как минимум четырех коллег, которые закончили «Бауманку», и мы вместе технические конференции переводим.
Однажды на перевод пришла девушка без технического образования. Надо было переводить инженерный тренинг по дисковым массивам для ЦОДов. Я спрашиваю: «Тематика знакома?» Она кивает, идет в кабинку.
Минут через пять ко мне подходят организаторы: «Виктор, а где перевод?»
Я заглядываю к ней, а она журнал читает. «Почему не переводишь?» — «Ой, вы знаете, а я ничего, ничего не понимаю!»
А как вы восполняете отсутствие лингвистического образования?
Когда я принял решение, что хочу остаться в профессии, скупил все университетские учебники по синхронному переводу, до каких только мог дотянуться. И сам все это изучал.
Язык — живой организм. Он постоянно развивается, дополняется новыми словами, фразеологизмами, сленгом. Чтобы не теряться, я подписан на Netflix, смотрю последние молодежные сериалы, изучаю сленг, чтобы переводить стартаперские мероприятия, там же в основном молодежь.
У нас не сезон с июля до сентября и зимой, с середины декабря до конца января. В это время я каждый день выделяю один час на определенную тематику. Допустим, ищу на Youtube видео про нефть и газ, надеваю наушники и себе бубню, синхроню. Так я поддерживаю себя в форме.
Говорят, переводчиков скоро заменят роботы.
В письменном переводе конкуренция с роботами более явная. Существует Computer-Aided Translation, сокращенно CAT, мы называем этот инструмент «кошками». Я перевел предложение, внес в компьютер, он связал два предложения на разных языках. И потом система искусственного интеллекта, где прописаны семантические модели и анализ речи, сама подставляет варианты при следующем переводе. Но пока это помощник человека.
Со временем базы данных будут расти, и процентов 80 письменных коммуникаций будут автоматическими. А профессия синхронного переводчика лет через 15-20 станет бутиковой.
Устная речь очень контекстуальна. Яркий свет, муха попала в ухо, докладчик об этом говорит, но машина это не воспринимает верно, это же приходит из органов чувств. И передать такое может только человек.
Вы говорите, что каждый перевод для вас — экзамен. Это правда так?
Каждый практически. Человек имеет свойство забывать. Надо садиться и напоминать себе эти термины, даже если эту тематику переводил раньше.
Сегодня у тебя Роббинс, завтра конференция эндокринологов, а послезавтра круглый стол по глубоководному бурению.
А был экзамен, который вы не сдали?
Слава Богу, нет. Поэтому я еще в профессии.
Валерия Харламова, журналист
|
|
||
| Новости Энциклопедия переводчика Блоги Авторский дневник Форум Работа Декларация Поиск О нас пишут Награды Читальня Конкурсы Опросы | ||
), и шоу не видел. 
