заранее прошу прощения за возможные пунктуационные ошибки и описки - не хватило времени тщательно проверить (Катя, как я и говорила - все в последний момент:))) Или это я одна такая???
)
Когда дни мои были сочтены, и отталкивающие мелочи существования начали доводить меня до безумия, подобно мелким каплям воды, которым палачи позволяют безостановочно падать в одну и ту же точку на теле их жертвы, я полюбил сияющее убежище сна. В моих грезах я нашел частицу той красоты, которую тщетно искал в жизни, и бродил по старым садам и зачарованным лесам.
Иногда, когда ветер был нежен и напоен ароматами, я слышал зов юга и плыл томно и бесцельно под странными звездами.
Иногда, когда шел теплый дождь, я скользил на барже по потоку, на который не попадало ни единого солнечного луча, вниз, под землю, до тех пор, пока не достигал иного мира – мира пурпурных сумерек, радужных деревьев и неувядающих роз.
А иногда я прогуливался по золотой долине, которая вела к тенистым рощам и руинам и заканчивалась у массивной стены, увитой зеленью древних виноградных лоз, с небольшой бронзовой калиткой.
Много раз проходил я по этой долине, и все дольше и дольше стоял в призрачном полумраке, где причудливо изгибались и закручивались гигантские деревья, а серая сырая земля простиралась от ствола к стволу, местами обнажая заплесневелые камни погребенных замков. И всегда предметом моих грез была увитая виноградной лозой массивная стена с маленькой бронзовой калиткой.
Спустя какое-то время, поскольку дни пробуждения становились более и более невыносимыми из-за своей серости и однообразия, я все чаще скользил в наркотическом покое по долине и тенистым рощам, мучимый мыслью о том, как бы мне поселится там навечно, чтобы не приходилось больше уползать обратно в унылый мир, лишенный загадочности и новых цветов. И когда я смотрел на маленькую калитку в массивной стене, я чувствовал, что за ней простирается страна грез, из которой, если войти туда однажды, не будет возврата.
Так, каждую ночь во сне я старался отыскать потайной замок на калитке в увитой лозой старинной стене, хотя спрятан он был очень тщательно. И я говорил себе, что королевство за стеной не просто более реально, но и более прекрасно и лучезарно.
Потом, однажды, в городе снов Закарионе я нашел пожелтевший папирус с откровениями мудрецов из мира грез, которые жили в старину в этом городе и были слишком мудры, чтобы когда-либо родиться в мире бодрствующих. Многое было там написано о мире снов, и среди прочих были и изречения про золотую долину и священные рощи с замками, и высокую стену с маленькой бронзовой калиткой. Едва пробежав глазами эти записи, я понял, что в них говорится о местах, куда я так стремился, и стал внимательно вчитываться в полуистертые временем строки.
Одни мудрецы витиевато описывали чудеса за калиткой, через которую нет пути обратно, а другие наоборот говорили об ужасе и разочарованиях. Я не знал, кому из них верить, но все сильнее и сильнее жаждал преодолеть рубеж и навсегда остаться в неизведанной стране; поскольку сомнение и таинственность есть соблазн из соблазнов, и никакие новые ужасы не могли быть страшнее ежедневной пытки обыденностью. Поэтому, когда я узнал о существовании наркотика, который отопрет калитку и позволит мне пройти через нее, я решил найти его сразу же, как только проснусь в следующий раз.
И вот прошлой ночью я проглотил наркотик и мечтательно поплыл в золотую долину и тенистые рощи; но когда я на этот раз подошел к старинной стене, то нашел маленькую бронзовую калитку приоткрытой. Оттуда пробивался мягкий таинственный свет, озарявший причудливо изогнутые гигантские деревья и верхушки погребенных замков, и я плавно поплыл внутрь, ожидая увидеть неземные красоты страны, из которой я никогда не вернусь.
Но когда калитка распахнулась шире, и чары наркотика и сна втолкнули меня в нее, я понял, что все пейзажи и неземные красоты остались позади; поскольку в этом новом королевстве не было ни земли, ни моря - лишь белая пустота безлюдного и бесконечного пространства. И я, чувствуя себя счастливее, чем когда-либо надеялся стать, вновь растворился в исконной бесконечности кристального забвения, из которого демон по имени Жизнь вырвал меня на короткий и безрадостный час.