komarr » Ср июл 31, 2013 12:22
Сюда в коллекцию...
На сегодняшний ужин приглашены: итальянская пара, их дочка, а также группа писателей из Америки. Дочка итальянцев — семимесячный ребёнок — с упоением кусает оливы и смотрит на еду с удовольствием. Я рассказываю гостям-американцам про наши приключения, как мы восстанавливали дом; они слушают с интересом, но не очень-то напуганы, потому что сами успели отремонтировать свои дома до того, как доллар упал, а строители разбежались. Каждый на удивление добросовестно знаком с устройством колодцев, септическими системами, водостоками и водоочистителями — мельчайшие технические познания, нажитые годами пребывания в застарелом сельском домишке. Я восхищена, как мастерски они овладели итальянским языком, насколько досконально изучили тонкости телефонных счетов. Мы бы могли говорить о последних течениях в итальянской литературе, об опере или небезупречных реставрациях картин, но, однако, наша беседа не покидает наиболее животрепещущих тем, наподобие обрезки олив, постановки жироуловителей, проверки колодцев, починки крыши.
Меню: к напиткам — брускетты с мелко нарезанными томатами и базиликом, кростини под засахаренным красным перцем, на первое блюдо ньокки; не картофельные ньокки, как обычно, а манные, но только небольшими порциями, потому что очень сытные; затем жареная телятина, поставленная в духовку вместе с картошкой и чесноком, и посыпанная зажаренным на сковороде шалфеем. Маленькие зелёные бобы, совсем ещё свежие, пока горячие — с фенхелем и оливами. Непосредственно перед приездом гостей я наберу корзину овощей. Когда лето только начиналось, я рассыпала два конверта овощных семян по краям клумбы; через неделю они пустились в рост, а ещё через две — переползли через загородку. Теперь они повсюду; странно чувствуешь себя, когда пропалываешь цветочную грядку и собираешь себе обед одновременно. Не всё здесь выглядит знакомо; я надеюсь, мы не съедаем на обед побеги календулы или шток-розы. Вокруг сваренных, а затем остуженных вишен целый вечер вились пчёлы. Какая-то птичка залетела на кухню, чтобы сразу вылететь — видимо, она была привлечена запахом настоявшегося красного винного сиропа.
Тосканские сумерки приходят тихо, еле заметно: когда гости приедут, ещё только чуть-чуть затемнеет, после аперитива картина сменится на золотистый отсвет заходящего солнца, а потом наступит синева, после чего, к завершению первого блюда, настанет ночь. Ночь начинается сразу, как будто кто-то силой, одним рывком, загоняет солнце под холм; мы зажигаем свечи, расставленные в стеклянных, от ветра, колпаках по всему столу и по каменной стене. Нашему разговору вторит множество лягушек, они затевали песни всюду вокруг дома. Кто-то начинает рассказ: мольти анни фа... Много лет назад — их истории свивают вокруг нас Италию, которой никогда не было с нами. Мы слышали про такие вещи только через книги и фильмы. В шестидесятых годах... В семидесятых годах... Вот почему они приехали и остались. Рай на земле. Они полюбили страну, но всё сейчас стало хуже по сравнению с четыремя гербами полусумасшедшей контессы. Как оживлённы были улицы Рима, как веселы были люди, и тот театр с крышей на колёсиках — помните? — в нём крыша открывалась как раз тогда, когда шёл дождь. Потом заговорили о политике. Им знаком каждый. На Сицилии недавно взорвали автомобиль, люди перепуганы. Есть ли там мафия? Наши вопросы наивны. Фашисткие симпатии на последних выборах тревожат каждого. Может ли Италия вернуться к прошлому? Я рассказываю гостям про встречу в Монте-Сан-Савино с торговцем древностями. Над дверью у него висела фотография Бенито Муссолини, и хозяин, когда увидел, как я на неё смотрю, спросил меня, знаю ли я, кто на ней такой. Вместо ответа я отдала фашисткий салют, потому что не знала, для чего предназначалась фотография: то ли она была объектом почитания, то ли висела как фото для насмешек. Хозяин, приняв мой ответ за жест одобрения, весь просиял. Он зазвал меня к себе, и долго рассказывал, каким храбрым, замечательным человеком был у них дуче. Я бы поскорее уже вернулась домой, захватив свои странные покупки — крупный позолоченный крест и крышку от древнего гроба – но мне не дают уйти так сразу. Цены вмиг дешевеют, и я приглашена зайти к нему, навестить семью. Все гости советуют воспользоваться ситуацией напропалую.
Я полюбила этот дом; моя "истинная жизнь", кажется, ушла далеко. Как странно, что все мы здесь. Нам была дана одна страна, а мы обосновались в другой — они куда глубже, чем мы, потому что для них жизнь, работа определяется местным существованием, а не тамошним. Мы чувствуем себя здесь настолько как дома — бледнолицые американцы в стране солнца. Я могла бы отрастить длинные волосы, учить детей английскому языку и гонять на Веспе за хлебом в город. Представляю себе Эда на одном из тех малюсеньких тракторов, которые приспособлены для террасовых ландшафтов. Представляю себе, как он разводит небольшой виноградничек где-нибудь на холме. Или как мы будем создавать чай из мелиссы. Я смотрю на него, но он разливает вино. Наши голоса — английские, французские, итальянские — разносятся по холмам, я почти чувствую, как они отдаются эхом в округе ("страньери" имя нам, иностранцы, но слово звучит гораздо более пугающе, почти как странники; до чего непривычно бывает слушать его). Время от времени наши соседи, которых не видно, тоже принимают гостей, и тогда мы слышим отзвуки их праздников, они доносятся сверху холма. Наш приход сместил древний порядок вещей в этом месте, где раньше жили друг с другом сборщик налогов, капитан жандармерии, да владелец газетной лавки — наш ближайший сосед, хотя нам не видно никого из них, — и все они слышали только итальянский язык прежде, чем мы поселились.
Большая Медведица, отчётливая, как на картинке, струит звёздный свет над крышей дома; Млечный Путь, издавна называемый людьми виа лактеа, перебегает через небо, оставляя серебристый шлейф мерцающих звёзд. Даже лягушки вмиг замолчали — можно подумать, кто-то цыкнул на них. Эд приносит святое вино и тарелку бискотти, которых он сделал сегодня утром. Ночь затихла, она огромна. Беседа длится, длится, длится. Ничто не может прервать нас, кроме падающих звёзд.