Solitaria писал(а):Дамы и господа, а что ж никто не откликается-то? Я и впрямь тут одна семинарить буду?
Как это одна? Я тоже в низком старте. Я бы уже вчера выложила перевод, сил нет перечитывать-вычитывать. Уже каждое слово сомнение вызывает.
|
||
Новости Энциклопедия переводчика Блоги Авторский дневник Форум Работа Декларация Поиск О нас пишут Награды Читальня Конкурсы Опросы | ||
Модератор: LyoSHICK
Solitaria писал(а):Дамы и господа, а что ж никто не откликается-то? Я и впрямь тут одна семинарить буду?
Solitaria писал(а):Дамы и господа, а что ж никто не откликается-то? Я и впрямь тут одна семинарить буду?
Solitaria писал(а):2 Di-Metra
Строгий выговор с занесением?
Solitaria писал(а):2 Mira_L
Мне начинать бояться?
Осторожно: свекровь!
Моя свекровь, уважаемая элегантная донья Элена Альбукерке де Альдасоро (как она себя именовала, хотя на самом деле её вторая фамилия Лопес), говорила со мной по телефону надменно и свысока.
— Элена, тебе что-нибудь известно о Мигеле? Где он? — спросила я после неискреннего, но обязательного обмена приветствиями. Нам обеим не было дела до того, как поживает другая, и если бы ее хоть чуточку интересовало, как там ее единственный внук, она бы сама потрудилась позвонить. Вот она какая.
— От него не было известий со Дня матери, — выпалила она без выражения.
На нее это было не похоже. Обычно она растягивала фразы, перемежая слова с долгими паузами, уверенная, что так изысканнее и что без пауз говорят только простолюдины. Пока она говорила, я заметила краем правого глаза (которым я вообще плохо вижу) червонную шестерку, и начала подозревать, что та недоговаривает.
— А у тебя... есть новости о нем? — так же без выражения продолжила она.
— Нет. Он уехал десять дней назад — как раз в День матери — и с тех пор ни слова. Странно, что он ни разу не позвонил, правда?
— Не знаю, что и сказать…
— Не знаешь, что мне сказать вообще, или о том, что Мигель не звонил?
К такому повороту наша сеньора была не готова. Неуверенность выдавала её.
— Ну… да, действительно странно, Мигель обычно звонит… не знаю, кажется, он говорил, что собирался в Логроньо.
— Да, это мне известно: он неделями с какими-то японцами общался , те хотели купить винный погреб и ферму, но это всё, что я знаю. Элена, прошу, – примирительным голосом сказала я, – я немного волнуюсь. Если тебе что-то известно, лучше скажи.
— И почему ты решила, что мне что-то известно о Мигеле? В конце концов, это твой муж, я всего лишь мать, он не отчитывается передо мной о том, где был и куда собирается.
Вот нутром чую: знает она что-то. А то бы волновалась, переживала, все же это ее единственный сын, и общаются они по нескольку раз в неделю. Чтобы разговорить её, мне пришлось разоткровенничаться.
— Знаешь, Элена, за день до его отъезда мы довольно глупо поссорились, из-за того что оставили дома ключи и были вынуждены спать в гостинице.
— Из-за того что ты оставила дома ключи.
Ты посмотри, какая наглость! Хороша свекровь. Она таки была в курсе!
— Ну, хорошо, я оставила, согласна. Мигель разозлился, и так уж получилось, что мы поругались. И он исчез.
— Что ж, Анна, назвалась груздем…
— Ты это о чем? — ее учительский тон начинал действовать мне на нервы.
— Слушай, как бы тебе это сказать… Мигель звонил мне недавно… точнее, на днях. Рассказал про вашу бучу.
Буча? Ну и словечки у нее.
— А о Давиде он спрашивал? Или «буча» помешала ему вспомнить о собственном сыне?
Мне захотелось зашвырнуть трубку подальше, но я сдержалась.
— Думаю, что сейчас не самый подходящий момент… выходить из себя, Анна. Дело серьезное, и не стоит так раздражаться.
— Да кто раздражается? Похоже, мой муженек смылся из дому при соучастии своей матери. Или не так?
— Анна, послушай…
— Извини, мне пора, а то гренки подгорят.
— Анна! Да погоди же!
— До свидания, Элена, тут в дверь звонят.
* * *
— Черт, черт, черт!
— Вот как выгоню вас из дома! Обоих!
— Помоги мне подняться, Давид.
— Мама, ты не ушиблась?
— Кажется, всё в порядке. Еще не хватало сломать себе что-нибудь. Осторожно, я тут ноготь повредила, не хватай за руку. Давид, больно же!
— До свадьбы заживет. Лягушка-квакушка, чтоб не болело брюшко… — пролепетал ребенок.
— Сеньола халасо?
— Хорошо навернулась, ага. Ай, Давид, боюсь, я подвернула ногу… лодыжку.
— Пойдем в твою комнату, Давид.
— Нет, лучше в гостиную, на диван.
— Мам, позвонить бабуле?
— Ни в коем случае! Выживу.
— Сеньела Анна, хотеть кофе?
— Да, Дейзи, спасибо. И аспирин. Две таблетки, принеси две. И ножницы, пожалуйста.
— Очень болит, мам?
— Нет, милый, с твоей помощью уже не так больно, спасибо. Придвинь стол, пожалуйста.
— Ой, что у тебя с лапкой?
С лапкой, ага. Самое подходящее слово для этого бревна.
— Мам, я позвоню бабуле?
— Сейчас. Давид, слушай. Иди к себе в комнату и позови из окна папу Карлоса. Пусть спустится сюда, пожалуйста. Он разберется что делать.
— Мам, но у него папа – ветеринар.
— Так чтобы вылечить эту слоновью ляжку, как раз ветеринар и нужен. Беги давай.
— Дэйзи, ты что это принесла?
— Нозынсы.
— Нет, это от-верт-ка. Я уже поняла, что это слишком сложно. Принеси мне лучше сумочку, — я показала, будто несу что-то на плече. И что она принесет на этот раз? Может, безрукавку, а может, лифчик. Я представила, как бы я сама жила где-нибудь в Филиппинах, Китае или Корее, зарабатывая на хлеб и при этом не умея отличить на кухне вонтоны от чу мейн.
Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 8