Казакин » Вт май 06, 2008 15:49
"Так, и вы, Брутья, alias последние из могикан (ibm и ja) ушли в подполье! Что ж, видно, "доухойдокивать" несчастного Кернера суждено мне одному, - дурно воспитан, знаете ли, привык доводить дело до конца." - написал я 5 минут назад. Хотел было отправить, но тут увидел Ваш пост, ja, - и, естественно, вычеркиваю Вас из списка "Брутьев".
Попыхтев несколько дней, представляю на строгий суд коллег, в которых еще теплится искра интереса к славному семинару № 9, свой вариант "идеального" перевода. Постарался учесть все находки и замечания, которые посчитал убедительными. Судя по всему, я останусь в гордом одиночестве со своим вариантом названия - Златовлас -несмотря на все, подчас очень здравые суждения о том, какие коннотации автор связывал с именем Goldener. Как справедливо отмечали здесь многие, может быть, самое главное в переводе - то, как текст будет восприниматься русским читателем, а вот с читабельностью в конце сказки как раз проблема, если выбрать другое имя главного героя. Ну, не звучит imho в этой немецкой сказке ни сорбско-сербско-болгарское "король Златко" (далеченько от Швабии до сорбских земель, не говоря уже о Балканах) - хотя, спору нет, само по себе имя очень красиво - ни, тем более, "король Золотой"! "Режьте меня на куски, ешьте меня с маслом..." Впрочем, право каждого составить свой "идеальный" перевод; feci quiod potui, faciant meliora potentes. Итак -
Юстинус Кернер
Златовлас
Детская сказка
Давным-давно, две тысячи лет тому назад, а то и раньше, жил-был бедный пастух. Построил он посреди дремучего леса избушку и зажил в ней с женой и шестью сыновьями. У избы скрипел колодезный журавель да шумел листвой небольшой сад, и когда отец пас на выгоне скот, дети прибегали его проведать и приносили ему студеной водицы из колодца или плодов из сада.
Меньшего из мальчиков родители звали не иначе, как Златовлас: волосы его отливали золотом. Он был сильнее и выше остальных, даром что младшенький.
Когда дети уходили из дому, Златовлас всегда шел впереди, вооружившись палкой: иначе никто и идти не отваживался - мало ли чего там в лесу. Если же их вел Златовлас, то братья пробирались за ним через самые глухие заросли - и не страшно совсем, даже если час был уже поздний и над горами стояла луна.
Однажды вечером, возвращаясь от отца, мальчики затеяли в лесу игру. Златовлас резвился пуще всех и разрумянился, будто вечерняя заря. «Воротимся! - сказал старший из братьев, - смеркается». «Посмотрите-ка, там луна!» – воскликнул второй. И вправду, сквозь темные ели заструился свет, и светлая, как месяц, дева опустилась на один из замшелых валунов. В руках она держала хрустальное веретено, с которого переливалась в ночь сияющая нить. Дева кивнула Златовласу и запела:
«Зяблик – что снег, куст роз золотой,
Венец королевский в пучине морской».
Наверно, она пела бы еще, но тут нить у нее оборвалась, и дева растаяла в воздухе. Наступила кромешная тьма, и детей охватил такой ужас, что они с жалобными криками бросились врассыпную через скалы и пропасти и потеряли друг друга из виду.
Немало дней и ночей блуждал Златовлас в дремучем лесу, но так и не нашел ни живой души, - ни братьев своих, ни отцовской хижины: лес был такой густой, что и свету белого не увидишь, горы громоздились одна на другую, пропасть за пропастью обрывались вниз.
Жажду и голод Златовлас утолял лесными ягодами, росшими повсюду. Не будь тех ягод, не миновать бы ему горькой смерти. Но вот на третий день, а иные сказывают, что только на шестой, лес начал постепенно редеть, и Златовлас вышел на чудесный зеленый луг.
Сердце его запело от радости, и он полной грудью вдохнул вольный воздух.
На том лугу была раскинута сеть: неподалеку жил птицелов, который промышлял тем, что ловил лесных птиц и продавал их в городе.
«Такой паренек мне как раз сгодится», - подумал птицелов, приметив Златовласа. А тот стоял на зеленом лугу рядом с сетью, смотрел в необъятное синее небо и не мог им вдоволь налюбоваться.
Птицелов вздумал подшутить над мальчиком. Он дернул сеть, так что Златовлас и оглянуться не успел, как лежал в сети, оторопев, не в силах понять, что с ним случилось. «Так ловят лесных пташек, - сказал птицелов с громких смехом. - Мне по нраву твои рыжие вихры. Ты хитрый лисенок, как я погляжу. Оставайся со мной, а уж я научу тебя своему ремеслу».
Златовлас сразу же загорелся этим: ему грезилась веселая жизнь среди птиц; к тому же он отчаялся отыскать отчий дом.
«Давай-ка посмотрим, чему ты выучился», - сказал птицелов Златовласу спустя несколько дней. Мальчик раскинул сети и с первого же раза поймал белоснежного зяблика.
«Проваливай отсюда со своим белым зябликом, дьявольское отродье!» - закричал птицелов и грубо вытолкал Златовласа с луга, беспрестанно бранясь, а птицу, которую мальчик протянул ему, растоптал.
Златовлас – простая душа – не понял, чем так рассердил птицелова. Нимало не печалясь, вернулся он в лес и решил снова искать отчий дом.
И снова мальчик день и ночь бродил по лесу, перелезал через валуны, пробирался через валежник, снова и снова падал, спотыкаясь о торчащие из земли корни.
Но вот на третий день, лес начал постепенно редеть, и Златовлас, наконец, вышел в дивный светлый сад, полный самых прекрасных цветов, какие только есть на свете. Мальчик, никогда не видевший такой красоты, застыл в восхищении. Садовник, копавшийся в саду, не сразу его приметил: Златовлас стоял под подсолнухами, и его волосы так же полыхали в лучах солнца.
«Ага! Такой паренек мне как раз сгодится», - проговорил садовник и поспешил затворить калитку сада. Златовласу это пришлось по душе: ему грезилась заманчиво-яркая жизнь среди цветов; к тому же он отчаялся отыскать отчий дом.
«Ступай-ка в лес, - сказал мальчику садовник однажды утром, - и принеси мне куст диких роз, я привью на него садовые розы!» Златовлас ушел и вернулся с кустом золотых роз, таких прекрасных, словно самый искусный ювелир выковал их для королевского стола.
«Проваливай отсюда со своими золотыми розами, дьявольское отродье!» - закричал садовник и грубо вытолкал его из сада, беспрестанно бранясь, а золотые розы растоптал.
Златовлас – простая душа – не понял, чем так рассердил садовника. Нимало не печалясь, вернулся он в лес и решил снова искать отчий дом. День и ночь мальчик брел от дерева к дереву, от скалы к скале. Но вот на третий день лес начал постепенно редеть, и Златовлас, наконец, вышел к синему морю, которое раскинулось перед ним, сколько хватало глаз. Солнце смотрелось в хрустальную гладь, и было море словно текучее золото. По морю плыли расписные корабли, над которыми реяли длинные флаги.
У берега качалась изящная рыбацкая барка. Златовлас взошел на нее, завороженно глядя в светлую даль.
«Такой паренек нам как раз сгодится», - переглянулись рыбаки и вмиг отчалили. Златовласу это пришлось по душе: ему грезилась сказочная жизнь на море; к тому же он отчаялся отыскать отчий дом.
Рыбаки закинули невод – тот пришел пустым. «Посмотрим, не улыбнется ли удача тебе!» – сказал Златовласу старый рыбак с серебристыми волосами. Мальчик неуклюже забросил невод в пучину, потянул его и вытащил корону из чистого золота.
«Свершилось чудо! - – воскликнул старый рыбак и пал к ногам Златовласа. – Приветствую тебя, наш славный король! Сто лет назад старый король, умирая, опустил свою корону на дно моря – наследников Бог ему не дал. И сказано было, что покуда волею судьбы какой-нибудь счастливчик не достанет эту корону из пучины, облачённый в траур престол должен оставаться пустым».
«Да здравствует наш король!» - воскликнули рыбаки и увенчали мальчика короной. Весть о Златовласе и вновь обретенном королевском венце летела от корабля к кораблю и вскоре разнеслась по всей стране. Тогда золотая гладь моря покрылась разноцветными ладьями и кораблями, увитыми цветами и листьями. Все ликовали, приветствуя короля Златовласа. А он стоял на носу корабля, увенчанный сияющей короной, и спокойно смотрел, как солнце угасало в море.