Участник №87

Какая-то зимне-африканская сказка

В отличие от имени я до сир пор помню наизусть его титул: «Председатель правления королевской сельскохозяйственной зимней школы». Под словом «Председатель» я, будучи в то время маленьким мальчиком, мог уже себе что-то представить, скажем – председателя Вокзала! А зимняя школа была для меня понятием сказочным, чем-то засареным, школой, грандиозной как вокзал утопающий и растворяющийся в бесконечной белизне.
Но, по порядку: Этот доктор Август Шлейер, а именно председатель правления школы, бывшей не только зимней, но так-же и королевской, и есть автор книги «Млекопитающие животные Земли», той книги, которая тогда открыла мне глаза на самую суть бытия. Это была книга моего дедушки и она стояла рядом с Библией на буфете. И так, как мой набожный дедушка называл Библию – КНИГА, такой стала эта рядом стоящая для меня – КНИГОЙ.
Если мне приходилось навещать моего дедушку со своими родителями, в возможно – к несчастью – еще и с другими родственниками, что я делал всегда неохотно, то я имело только одно утешение – эту книгу. Я определенно провел с ней сотни часов. Впрочем, сильно любя своего дедушку. Я посещал его нехотя только вместе со взрослыми – потому что они мешали. Они так мешали мне, когда я сидел там склонившись над книгой, а они своей рутиной, будничной болтовней возвращали меня из африканских степей назад, обратно в Цофингер – где жил мой дедушка. Но когда мы с ним бывали одни – он тоже жил в африканской степи.
Позднее, когда я научился уже немного читать, я должно быть прочел эту книгу десятки раз: «Ягуар – ужасно веселое животное, обитающее главным образом в Южной Америке» и «сиамская кошка имеет мех соловой масти, который гладко облегает ее». Еще и сегодня я не знаю, что такое соловая масть, но это должно быть масть той зимней школы, той чудесной зимней школы, которая начинается где-то у Вокзала и ведет далеко в африканскую степь, где ягуар по-прежнему так и обитает в своей Южной Америке.
Собственно говоря, при таких условиях я должен был бы стать большим другом животных, страстным завсегдатаем зоологического сада или даже основательным специалистам по степным животным. Но я не стал ни тем, ни другим, я только лишь один из жаждущих учеников этой сказочной, соловой масти, зимней школы.
Я владею сейчас этой книгой. Она не стоит теперь одиноко возле Библии, а размещается в одном из больших стеллажей для книг. Я немного огорчен этим, потому что, как нарочно, та Книга в которой есть все, весь целый мир там внутри, стоит ныне рядом со всеми этими книгами в которых есть так немного… Иногда я раскрываю ее, и всегда это начинается с разочарования, потому что она при первом рассмотрении больше не той неброской масти. Но после более длительного созерцания она принимает масть воспоминания, ту масть которая как соловая, не является мастью этого мира, но мастью той Вселенной, которая у вокзала Председателя Шлейера, сельскохозяйственно-королевского вокзала, начинается.
Если бы я в то время понимал эту книгу правильно, я определенно стал бы любителем животных или любителем млекопитающих животных, но такова уж судьба – я понимал ее не так. «Млекопитающие животные Земли», собственно говоря не животные, а эта Земля очаровала, вскружила мне голову, вся эта Земля, которая находится где-то там в Африке.
Я еще никогда не был в Африке. «Это» школы лошади соловой масти до такой степени «вещь в себе», что изучают «это», то что там изучают, не для карьеры и преуспевания, а для бытия в ней и для мечтания. Эта книга имела среди прочего аромат, сильный, едкий аромат, часами остававшийся на пальцах. Для меня этот аромат стал запахом букв. Всегда, что бы я не читал, буквы напоминают мне об этом аромате Председателя зимней школы. И кроме того. Всегда и везде, где бы эта книга не находилась – в аккуратном доме моих родителей, или в моем неаккуратном, она запоминает его запах. Не следует мыть руки прежде чем ее берут в руки, так же и потом – лично я не мыл их никогда. Этот Ковалевский Шлейер упоминает не один раз, что барсук воняет – я нахожу это милым и к тому же очевидным выражением внимания к другим с его стороны.
Это была хорошая школа, эта вокзально-зимняя школа, и была она хороша потому, что не нужно было изучать ничего иного кроме как Землю, а именно – что она есть, и что она велика и богата. Так же мне разрешалось в этой школе понимать все не так, и я привычно пользовался этой привилегией часто и помногу. А в конце концов не остается ничего – только запах, тот, который сопровождает меня всю жизнь.
Нельзя даже представить себе, что произошло бы, учись я только в той школе, в которой нужно учить эти предметы, например: млекопитающих животных, в той школе, в которой в то же время хотят содействовать высоким дарованиям – и мой высокий талант по млекопитающим животным открылся бы… Возможно я тогда уехал бы в Африку, но НИКОГДА в ТУ Африку - Вокзального председателя Шлейера соловой масти Зимней Школы.