Участник №8

Африканская зимняя сказка

О его имени необходимо справиться по книге, но его титул пока еще я знаю наизусть: "Председатель королевской сельско-хозяйственной зимней школы". Под "председателем" я, в то время еще маленький ребенок, мог вообразить себе, нечто такое, председатель вокзала, а "зимняя школа" было для меня понятием, которое подслащивалось сказкой - школа как вокзал, и школа, которая растворяется в белизне.
Но по порядку: Этот док. Ауг. Шлейер, как раз председатель школы, которая была не только зимней, но и королевской, был автором книги "Млекопитающие Земли", той книги, с которой я проснулся в этом мире. Это была книга моего дедушки, и она стояла рядом с библией в буфете. И так как мой набожный дедушка называл библию - "Книга"-, то и та книга наряду с этой была для меня "Книгой".
Когда я с моими родителями и, пожалуй, еще - к несчастью - с другими родственниками должен был навещать моего дедушку, невольно, было одно утешение, книга. С ней я вынужден был проводить сотни часов. Впрочем, я очень любил моего дедушку, только не охотно я навещал его вместе со взрослыми, они мешали. Они мешали даже, когда я сидел там, склонившись над книгой, и когда они возвращали меня своей глупой болтовней о буднях из африканской степи назад в Цофинген, где жил мой дедушка - однако когда мы были одни, и он тоже жил в африканской степи.
Позже, когда я немного умел читать, я также должен был перечитывать книгу дюжину раз: "Ягуар - это очень охочее на убийство животное и населяет преимущественно Южную Америку", а "Сиамская кошка имеет гладко прилегающую шерсть и окрас цвета "Изабель". Я и сегодня еще не знаю цвета ЈИзабель¤, но это должен был быть цвет зимней школы, той чудесной зимней школы, которая начинается где-то на вокзале и ведет дальше в африканскую степь, где также и ягуар обитает в своей Южной Америке.
Собственно, при таких обстоятельствах я должен был бы стать большим другом животных, страстным посетителем зоопарка или даже серьезным специалистом по части степных животных. Однако всем этим я не стал - только полным страстного ожидания учеником сказочной, цвета "Изабель", зимней школы. Сейчас я владею книгой. Теперь она больше не стоит одиноко рядом с библией, а на большом книжном стеллаже. Все же мне немного жаль, так как именно эта книга, в которой всс, всс, весь мир в ней, теперь стоит рядом со всеми остальными книгами, в которых есть только кое-что. Время от времени я раскрываю ес, и это всегда начинается с разочарования, такой сногсшибательно красочной, как при первом рассмотрении, она уже больше не является, но после более длительного разглядывания она принимает цвет воспоминания, тот цвет, который, как цвет "Изабель", не является цветом этого мира, а цветом того мира, который открывается на вокзале, сельскохозяйственно-королевском вокзале, председателя Шлейера. Если бы я тогда правильно понял книгу, я должен был бы стать другом зверей, другом млекопитающих, но к моему счастью я ес понял неправильно -"Млекопитающие Земли", не собственно звери, а Земля вскружила мне голову, эта вся Земля, которая как-то расположилась в Африке.
В Африке я еще никогда не был. Такую уж школа цвета "Изабель" имеет особенность, что то, чему там учат, учит не преуспеванию в жизни и продвижению вперед, а только бытию и грсзам. Книга, впрочем, также имела запах, сильный, едкий, он еще часами остается на пальцах. Для меня этот запах стал запахом букв. Что бы я ни читал, буквы всегда, напоминают мне запах председателя зимней школы. И где бы ни была теперь эта книга, в опрятном доме моих родителей, или в моем неряшливом, она сохраняла свой запах. Не нужно было мыть руки прежде, чем взять ес в руки, а после - я не мыл их никогда. Королевский Шлейер ни раз упоминал, что барсук издаст зловоние, которое я считаю приятным, и тактично высказывался о нсм. Это была хорошая школа, привокзальная зимняя школа, и хорошей она была потому, что не нужно было учить ничему другому кроме Земли - а именно, что она есть и что она большая и богатая. И в этой школе мне было также позволено всс понимать ошибочно, и я воспользовался этой привилегией с избытком. И, наконец, не осталось ничего другого, кроме запаха, запаха, который сопровождал меня на протяжении всей жизни, запах букв. Нельзя себе даже представить, что произошло бы, если бы только я был в той школе, в которой необходимо было учить предметы, млекопитающих, например, в той школе, в который между тем хотели извлечь на свет божий высокоодаренных и открыли бы мой большой талант в области млекопитающих. Вероятно, я бы тогда приехал в Африку, но никогда не приехал бы в ту Африку зимней школы цвета ЈИзабель¤ председателя вокзала Шлейера.