Африканская зимняя сказка

Имя его я позабыл, а должность до сих пор помню наизусть: "Директор королевской сельскохозяйственной зимней школы". Я, тогда ещё ребёнок, при слове "директор" представлял себе почему-то дирекцию вокзала, а слова "зимняя школа" и вовсе были для меня чем-то сладко-сказочным. Эта школа была для меня похожа на вокзал и заволакивалась белой пеленой.
Но буду рассказывать по порядку: этот д-р Авг. Шлейер, директор той школы - не только зимней, но и королевской, - был автором книги "Млекопитающие Земли" - книги, открывшей для меня огромный мир. Она принадлежала моему деду и стояла на буфете, рядом с Библией. Дед мой, человек глубоко верующий, называл Библию "Книгой"; для меня Книгой были "Млекопитающие Земли".
Когда меня заставляли идти к деду - с родителями, или, что было ещё хуже, с другими родственниками, - то Книга была для меня единственным утешением. Я просидел над ней, вероятно, сотни часов. Вообще-то я очень любил деда, но не любил бывать у него со взрослыми: они всегда мешали. Они очень мешали мне, когда я склонялся над Книгой, а они своей болтовнёй возвращали меня из африканских степей в Цофинген - маленький городок, где жил мой дед; но когда мы с ним оставались вдвоём, то вместе бродили по Африке.
Позднее, научившись читать, я десятки раз перечитывал такие фразы, как: "Ягуар - весьма кровожадное животное, обитающее главным образом в Южной Америке" или "Шерсть сиамской кошки очень гладкая, цвет её называют обычно "Изабелла". По сей день я не знаю, какой цвет называют обычно "Изабелла", но, вероятно, это цвет зимней школы, той волшебной зимней школы, которая начинается где-то на вокзале и уводит в африканские степи, где обитает в своей Южной Америке ягуар.
Учитывая всё это, я, наверное, должен был стать зоологом, или завсегдатаем зоопарка, или даже специалистом по фауне степей. Но я не стал, а остался школьником, тоскующим по сказочной зимней школе цвета "Изабелла".
Книга эта до сих пор у меня. Правда, она больше не стоит в гордом одиночестве рядом с Библией, а делит полку с другими книгами. И мне немного жаль, что именно эта книга, в которой заключён целый мир, стоит среди других книг, значительно более бедных по содержанию. Время от времени я открываю её и вначале испытываю некоторое разочарование: краски её не так ошеломляюще ярки; но постепенно к ней возвращается цвет - цвет воспоминаний, который, подобно цвету "Изабелла", не найдёшь в этом мире, но который живёт в мире, начинающемся с вокзала, где директором Шлейер, с сельскохозяйственно-королевского вокзала.
Если бы я тогда правильно понял мою Книгу, то, верно, стал бы изучать животных, млекопитающих; но, к своему счастью, я понял её неправильно - в названии "Млекопитающие Земли" привлекали меня не млекопитающие, а Земля, вся эта Земля, которая находится где-то в Африке.
В Африке я ещё никогда не был. Школа цвета "Изабелла" привлекательна была тем, что то, чему там учили, нужно было не затем, чтобы идти дальше, а затем, чтобы быть здесь и сейчас, чтобы мечтать. Книге был присущ особый запах, сильный, едкий, часами остающийся на пальцах. Для меня этот запах стал запахом букв. Чтобы я ни читал теперь, буквы напоминают мне о запахе дирекции зимней школы. И где бы ни была книга, в опрятном доме моих родителей или в беспорядке моего дома, она не утрачивала своего запаха. Руки надо было мыть не до того, как взять её, а после - я же никогда их не мыл. Королевский Шлейер нигде прямо не говорит, что, например, барсук "воняет", и я считаю, что это очень мило и тактично с его стороны.
Она была хорошей школой, эта зимняя школа-вокзал, хорошей потому, что не надо было учить ничего, кроме того, что Земля есть, что она велика и богата. В этой школе я мог позволить себе понимать всё по-своему, и я пользовался этой привилегией вволю. В конце концов не осталось ничего, кроме запаха - запаха, что сопровождал меня всю жизнь, запаха букв.
Невозможно себе представить, что было бы, учись я в такой школе, где предметы изучают серьёзно и углублённо - млекопитающих, к примеру, в такой школе, где развивали бы одарённых учеников и заметили бы мою увлечённость млекопитающими. Может быть, я и побывал бы тогда в Африке, но никогда не нашёл бы той Африки, где в зимней школе цвета "Изабелла" директором вокзала Шлейер.