Участник №106

Одна зимняя сказка об Африке

Фамилии забылись, а надпись я еще помню наизусть: "Правление королевской крестьянской зимней школы". Тогда я был маленьким ребёнком, и слово "Правление" значило для меня что-то вроде "управления вокзалом", а "зимнюю школу" я представлял заснеженным сказочным домом, белым, как засахаренный пряник. Школа, похожая на вокзал, и школа, покрытая белой глазурью. Но всё по порядку. Некий доктор Авг. Шлеер, который как раз представлял правление школы (не просто зимней, а также и королевской), написал книгу "Млекопитающие планеты". Эта книга пробудила меня к жизни. Она принадлежала моему деду и стояла в шкафу рядом с Библией. Мой дед был набожным человеком и называл Библию великой книгой. Для меня же великой была книга, стоявшая рядом. Я никогда не любил ходить в гости к деду с родителями, ещё хуже было, когда там собирались другие родственники. Одна радость была у меня " книга. С ней я, наверное, просидел сотни часов. Вообще деда я очень любил, я просто не хотел приходить к нему со взрослыми: они мешали. Они не оставляли меня в покое, когда я сидел над книгой. Своей болтовней из африканских степей они возвращали меня к обыденной жизни в Цофинген, где жил мой дед. Но когда взрослых не было, в степи Африки мы переносились вместе с дедом. Позднее, когда я уже немного научился читать, я перечитал книгу раз десять. "Ягуар " очень кровожадное животное. Обитает преимущественно в Южной Америке". "У сиамской кошки шерсть плотно прилегает к коже. Окрас палевый". Я до сих пор не знаю, что это за цвет " палевый, но убежден, что это цвет зимней школы, чудесной зимней школы, которая начинается где-то возле вокзала и ведет далеко в африканские степи, где находится и Южная Америка с её ягуаром.
С такой книгой я, наверное, должен был бы стать страстным любителем животных, частым посетителем зоопарка, а может даже очень хорошим специалистом по степным млекопитающих. Однако этого не случилось, и я остался только тоскующим учеником сказочной Зимней школы палевого цвета.
Сейчас эта книга у меня. Она больше не одинока на полке рядом с Библией. Теперь её место в большом книжном шкафу. Мне немного жаль, что книга, в которой есть все-все, в которую заключен целый мир, стоит вместе со всеми книгами, в которых этот мир разбит на части. Иногда я открываю её, и каждый раз вначале испытываю разочарование. Она уже не такая потрясающе яркая, как раньше, но, когда вглядишься в неё подольше, страницы приобретают цвет воспоминаний, цвет, который, как и палевый, принадлежит не этому миру, а тому, который начинается у вокзала от управления Шлеера, крестьянско-королевского вокзала.
Если бы я тогда понимал книгу буквально, я бы стал любителем животных, знатоком млекопитающих, но к счастью я неправильно понимал её. "Млекопитающие планеты" для меня были не просто книгой о животных, это была Земля, целая планета, которая находилась где-то в Африке.
Мне не доводилось бывать в Африке. В палевой школе нас не готовили к будущей карьере, не учили зарабатывать деньги, нас учили жить и мечтать. Кстати, у книги ещё был сильный едкий запах, который еще долго оставался на пальцах. Для меня этот запах стал запахом букв. Что бы я ни читал, буквы для меня пахнут Правлением зимней школы. Книга сохраняла свой запах везде "в чисто прибранном доме родителей и в моей квартире, где царил беспорядок. Руки нужно было мыть не перед тем, как взять книгу, а после. Но я этого никогда не делал. У его королевского высочества Шлеера я не раз читал, что скунс тоже выделяет отвратительный запах. И мне кажется, что это любезно и крайне предупредительно с его стороны.
Это была хорошая школа, зимняя школа у вокзала. Она была хорошей, потому что там говорили только о Земле, то есть, что она существует, и что она большая и богатая. И в этой школе можно было понимать все не так, как нужно, и я вовсю пользовался этой привилегией. И, наконец, не осталось ничего, кроме запаха букв, запаха который я не забывал всю свою жизнь. Не знаю, что было бы со мной, если бы я занимался в школе, в которой нужно учить конкретные вещи, млекопитающих, например. В таких школах приветствуют дарования, и там бы заметили мою страсть к животным. Наверное, тогда я бы попал в Африку, но никогда в ту, что начинается у вокзального управления палевой зимней школы Шлеера.