Африканская зимняя сказка

Его имя я бы проверил, но звание отлично помню до сих пор: председатель королевской сельскохозяйственной зимней школы. Под словом "председатель" я, тогда ещё ребёнок, представлял себе кого-то вроде начальника вокзала, а словосочетание "зимняя школа" было сказочно-сладким. Школа-вокзал, школа, которая растворяется в белом.
Но с самого начала: доктор Август Шлейер (председателем той не только зимней, но и королевской школы) был автором книги "Млекопитающие Земли", книги, которая научила меня жизни. Это была книга моего дедушки, и стояла она на буфете рядом с Библией. И как мой набожный дед называл Библию "Книга", так и произведение Шлейера было для меня "Книгой".
Когда я со своими родителями и, к несчастью, иногда ещё и с другими родственниками неохотно навещал деда, лишь книга была для меня утешением. Я провёл с ней, наверное, сотни часов.
Хотя я очень любил дедушку, мне не нравилось бывать у него со взрослыми: они мешали.
Взрослые действительно мешали, когда я сидел, склонившись над книгой, а они своей повседневной болтовнёй возвращали меня из африканской саванны в Цофинген, где жил мой дед.
Но когда мы были одни, дед тоже жил в саванне.
Позже, когда я мог уже немного читать, я неоднократно прочёл эту книгу: "Ягуар - очень кровожадный зверь, населяет преимущественно Южную Америку" и "У сиамской кошки гладкий мех солевого цвета".
Я до сих пор не знаю, что это за цвет, но для меня это цвет зимней школы, той удивительной зимней школы, которая начинается где-то у вокзала и уводит далеко в африканскую саванну, где в своей Южной Америке живёт ягуар.
Собственно говоря, при таких обстоятельствах я должен был стать большим любителем животных, знатоком степных зверей и с удовольствием ходил бы в зоопарк.
Но ничего подобного не случилось - я стал только тоскующим учеником сказочной зимней солевой школы.
Теперь это моя книга. Сейчас она стоит не одиноко, рядом с Библией, а в большом стеллаже с книгами. Мне немного жаль, что именно эта книга, в которой всё-всё, весь мир, соседствует теперь с книгами, у которых внутри лишь что-то.
Время от времени я открываю её, но всегда испытываю при этом разочарование. На первый взгляд книга больше не потрясающе яркая, но если разглядывать её дольше, она принимает цвет воспоминаний, тот цвет, которого, как и солевого, не существует, принимает цвет мира, который начинается у королевски-сельскохозяйственного вокзала, которым управляет Шлейер.
Если бы я тогда правильно понял книгу, то стал бы любителем животных и особенно млекопитающих, но, к счастью, я понял её неверно. "Млекопитающие Земли" в сущности не звери, а земля, которая вскружила мне голову, вся та земля, которая находится где-то в Африке.
В Африке я пока не был. В этом вся солевая школа. Всё, чему там учишься, не для карьеры и продвижения по службе, а для жизни и мечтаний.
Впрочем, у книги был запах, сильный и едкий, который надолго остаётся на пальцах. Для меня он стал запахом букв. Всегда, когда я что-то читаю, буквы напоминают мне запах правления зимней школы.
И в опрятном доме моих родителей, и в моём неряшливом, запах книги сохранился. Не надо мыть руки, чтобы взять её, а после чтения я не мыл их никогда. Королевский Шлейер даже не упоминал, что барсук плохо пахнет, и я считаю, что это с его стороны любезно и крайне тактично.
Она была хорошей, моя зимняя школа у вокзала. И она была хороша именно тем, что не учила ничему другому, кроме как земле: ведь она есть и она велика и богата.
Мне разрешили всё понять неверно, и я воспользовался этой привилегией сполна. И, наконец, не осталось ничего, кроме запаха. Запаха, который сопровождал меня всю жизнь - запаха букв.
Невозможно представить, что случилось бы, попади я в школу, в которой нужно было бы изучать определённый предмет, к примеру, млекопитающих. В школу, в которой поощряют высокоодарённых, и где открыли бы мои способности к изучению млекопитающих. Пожалуй, я бы тогда приехал в Африку, но уже не в ту, где находится зимняя солевая школа председателя вокзала Шлейера.